*об это можно сломать сознание - не говорите потом, что я вас не предупреждал.

***

Он шел сюда с определенной целью и цель эта жгла его изнутри - жгла уже давно, зудела в его феа, заставляя Тему его иногда менять ритм и плавность течения - словно реку обращая вспять, цель задавала направление мысли и действия, и вот этой ночью, когда Ангбанд наполнился относительной тишиной и спокойствием, Мелькор долго стоял у шпилеподобного стрельчатого окна, понимая - час настал и пути назад нет - или течение успокоится или река разольется, уничтожая водами своими все, до чего докоснется.
Сейчас же Вала был далеко от Твердыни и пусть лето выдалось теплым даже для Севера, ныне босые ноги его жег лед и снег, и не спасала даже плотная ткань балахона, рукавом из которой Мятежный иногда защищал глаза - ветер свистел и бил ледяной крошкой по ногам и лицу так, что на щеках у айну - мелкой бисерной россыпью блестели капли крови. Но не просто так шел он все выше и выше к игольчатому пику одной из высоких гор Северного края - и пусть практически артериальная пульсация его Музыки была синхронна всем местам в Арде - чтобы кто не говорил и ни думал - но именно то место звало его для осуществления Акта Творения - почти истерзанного на подходе - колыбелью. И колыбель эта была уже совсем близко, а кровь на белоснежном снеге выглядела почти узором и ошеломительной игрой контрастов - кружевом от ажура.
Ветер стал стихать и больше не бил, не выл и не трепал жемчужные волосы, выбив из мягкой толстой косы оборвочные - пряди, что теперь просто обрамляли бледное лицо айну, повиснув без движения застрявшего разом в них ветра. Колыбель пела, звала и была полностью готова, чтобы принять в себя Творение Первого из Валар и замерла в ожидании Песни его - ответом и началом акта.
Мелькор прикрыл серые глаза, сомкнув их на мгновение в замок густых черных ресниц, и вдохнул полной грудью ледяной воздух - казалось, что воздух этот был настолько чистым и девственным, что звенел хрусталем, оседая в легких. Место, выбранное Валой и выбравшее - его - действительно походило на колыбель: это была ниша, защищенная от ветра и вьюг крепкими стенами скал, и лишь узкая тропинка промеж каменных стен этих была пропуском сюда. Идеальным было оно для того, что хотел сотворить Первый и все пело в нем об этом и Арда вторила ему - шепча.
Открыв глаза и впустив в себя бесконечную эту белизну, позволив ей расползтись по радужке, как разливается иной раз молоко по черному мрамору пола - а затем уж медленно опуститься коленями в снег - черным мазком по снежности - и начать стягивать с себя ненавистные перчатки, сначала медленно, но затем буквально лоскутами срывая их с когда-то красивых тонких запястий и пальцев - пусть больно так, что хочется кричать, пусть - Творить в перчатках Мелькор категорически отказывался и все в нем восставало против подобного кощунства. Наконец сорвав их, айну зачерпнул ими пригоршню снега - и снег лежал в ледяных ладонях, почти без возможности растаять, дав Вале то, что он хотел - влагу. Но спустя несколько мгновений Первый уже стоял на ногах и мощь Темы его нарастала обратным каскадом - от меньшего к большему, начиная постепенно окутывать колыбель и довлеть над ней, расползаясь. Мелькор не знал, слышно ли, что происходит здесь и сейчас, в окружении лишь гор одних и льда, но даже если слышно - это уже не имело значения. Много столетий Мелькор не творил грандиозное, а сегодня создаст то, что по величию подобное более никто не сможет создать - даже он сам.
Отныне и во веки веков.

Акт I
A potentia ad actum.

И зазвучала Музыка и заструилась Песнь, проливаясь извивными лентами из самого феа айну, просачиваясь сквозь поры его и выплескиваясь аккордами и нотами прямо в Арду - потоком эмоций и ощущений, сливаясь с миром и образовывая новую точку пульсации - новое звучание, созвучное и одновременно кардинально отличающееся от всего, что знало Эа до этого мига, когда Мелькор начал Творить. Пульсация, обозначившаяся в ткани реальности и сначала похожее на крошечную яркую искру, вдруг начала расти, сиянием своим разливаясь во все стороны света - огненной звездой, и были концы ее остры и казались филигранными, резными  - дотронься до них и поранишь палец, но обязательно сломаешь, испортишь, прервешь... Лишь когда искра увеличилась в размерах стало понятно, что не звезда это вовсе - полыхающая снежинка, кружевная и прекрасная и вместо узора инея - обсидиановая пыль. Замысел твердил, что нельзя совместить несовместимое, нельзя создать невозможное, но смеялся Мелькор сейчас - нотами, аккордами, тонкими губами - снежинка, полыхающая огнем была ледяной, соперничая холодом своим с холодом мрамора, брошенного в снег - огонь же, извиваясь и так норовящий лизнуть руку Творца своего, когда тот осторожно провел пальцами по остриям игл - жег. Было ли такое возможно для кого-то еще, кроме Него в Эа - никто в мире не знает, но то, что Он мог это - он, вобравший в себя все таланты своих братьев и сестер - было фактом. Более того, он это делал, ведь разница между мочь и сделать огромна и равняется в итоге - одним Актом Творения.
Но то было лишь началом грандиозного - отправной точкой. Айну зажмурился и Тема его взревела - направленным выплеском достигая льдисто-огненного нечто, зависшего в воздухе и переливами своими украшая колыбель, где ему предстоит родиться, превратившись из нечто - во "что-то". Ударившись в самую сердцевину, аккорд Мелькора даже немного отбросил Сотворяющееся, и оно дернулось, вспыхнув пламенем и покрываясь льдом - одновременно. А затем из творившегося феа отделилась еще одна искра и спустя уже несколько мгновений такая же снежинка зависла рядом с айну и соединяли их ажурные сочленения нот, узорчатыми нитями обвязав уже два нечто, так жаждавших получить из рук Творца возможность обрестись и существовать. Да только если первое - пламень и лед, то второе - лед и пламень и последовательность эта - точкой опоры и невозврата для феа их - даже здесь Первый обошел замысел, соединив не просто две невозможности с невозможным, а соединив их - повторно - друг с другом. Нити те были так крепки, что разорвать их будет не по силам никому и даже если внешнее - развоплотится, то внутреннее - никогда.
Мелькор протянул навстречу созданиям руки и из пальцев его полилась совершенно новая - только что сотворенная им - музыка.
Из правой руки - вливаясь в феа второго, и была эта музыка полна ледяного ветра, холода и снегов; был там и свист метелей и звон вдребезги разбивающегося льда - хрусталем - и лишь тонким мотивом - нотной ниточкой - пустить в феа глубинное пламя Арды - словно прожилками золота украсив.
Из левой руки - полился поток бурлящего огненного света, заполняя феа первого нечто ревом вулканом и жаром пожирающей все на своем пути магмы - души Арды. Мелодия, лившаяся из искалеченных пальцев Валы, походила на беснующееся крещендо, вмиг рассыпающихся гор и взрывающихся вулканов, и рев этот сотрясал небеса. Но тонкую ниточку не забыв и здесь пустить в феа - топазовым ледяным узором в самую сердцевину, где инеем она покрыла какое-то количество нот и нотных пауз - осев. Все, что мог, вкладывал в самую суть их феар айну, но самое главное - любовь к Арде - одной из ключевых лент звучания, ибо ради нее жил он сам и будут жить все его творения.
Лишь в самом конце глаза распахнуть и, вычленив одновременно в своей Теме нужное для обеих сущностей, ухватить его, сжав пальцы в кулаки - резко, до треснувшей обоженной кожи и до аккорда боли - частицу поймав и ее, а затем лишь развернуть запястья и пальцы раскрыть - тонкостью и изящностью ввысь - а с ладоней срывается и медленно движется вперед заключительное звучание - и в нем, словно в сосудах, заключена и радость и боль, и ненависть, и любовь, весь эмоциональный спектр дарит Мелькор своим созданиям, даруя также и свободный выбор в веере ощущений их - без принуждения, точно так, как ладонями раскрытыми слегка подтолкнул движущее - в жаждущее.
И как только слияние свершилось, оглушительный рев пронесся по колыбели, знаменуя собой точку - феар были готовы и настолько стали красивы, что даже смотреть на них было практически невыносимо. Но именно сегодня все, имеющее отрицательный заряд -"не" становилось шедевром в руках Творца и подтверждением служило видимое и осязаемое - но еще не законченное.
Айну медленно улыбнулся шире, не отрывая взгляда от них - феар - все еще звуча всем собой одновременно и одновременно для каждого из них - по разному, а потом вновь медленно опустился на колени - руки в снегу омыть для предстоящего, где уже не будет места крови его, ведь вместе с аккордами частицу ее он вложил в них. И никто никогда так и не узнает, специально или просто так некстати треснула искалеченная кожа и кровь брызнула алыми каплями, поглощенная огнем и льдом - одновременно.

Акт II
A caelo usque ad centrum...
Но разве феар - это все? Конечно нет, и Вала поднимается, окидывая глазами пространство вокруг - достаточно ли места для продолжения, но места хватает с лихвой - колыбель огромна. Будто своим мыслям кивнув, Мелькор вновь начинает Петь, но не только пел он - Мелькор плел, быстро и ажурно перебирая тонкими пальцами, очищенными от крови, нити реальности и сопричастности, выплетая созданиям фана - и обе его руки работают одновременно, но не одинаково - плетя для них - разное, но обоюдно прекрасное "что-то". Совершенно новая Песнь и Музыка к ней полилась из феа Валы - в пространство, наполняя его - как вино чашу - до краев, не оставляя места ни для чего более. Есть лишь он - тонкий хрупкий силуэт на фоне ущелья, снега и рядом с теми, чьи феар постепенно облекались в плоть, сплетенную для них из Темы Первого и аккордов, подаренных Ардой - твердость скал вложил он в плетение свое, черноту ночей и блеск полированных ониксов - черной глазурью покрытых; золото и железо легло поверх узором дополнительной прочности и - несколько быстрых узелков на разной длине разных нитей плетения - красоты и законченности. Мелькор не замечал того, что создания становятся  все больше и больше и начинают возвышаться над ним будто они сами - есть горы, окружающие колыбель. Он закрыл глаза и Пел, сплетая и связывая, петля за петлею фана им настолько совершенное, что изъян найти никому никогда не удастся, а если кто-то утверждать начнет обратное - так то будет ложь.
Слой за слоем, феар все глубже погружались под оболочки, расползаясь там и сливаясь с ней, оставляя нетронутой лишь сердцевины свои - незыблемым оплотом сотворенности. И даже если чему-то будет позволено уничтожить то, что выпевал сейчас айну, то никому и никогда то, что он вложил в них.
Текли минуты и часы, но время потеряло свою власть над Актом Творения и всеми, кто в нем участвовал - оно струилось вокруг, не смея вмешивать ход своего течения в процесс, а потому остановилось оно в колыбели, любуясь и завороженно смотря на то, что постепенно получалось у Первого из Валар - смотря и понимая, что не зря он - Восстающий в могуществе, ибо могущественно и ощеломляюще было то, что создавал айну, преступив через все законы, поправ своей окровавленной босой ступней Замысел - он был над ним, довлея своим могуществом и правом на него - как Первосотворенного. Поэтому бесконечное и несчитанное количество секунд утекло, а Творение со-творялось - созвучием и соударением, лейтмотивом связывая этих троих отныне и навсегда. И одновременно разными и похожими были эти создания, так красиво звучали они вместе и по отдельности, что возможно все Валар следили за Актом - следили и ненавидели, не в силах никак помешать сейчас - и без возможности что-то противопоставить в будущем. А Мелькор смеялся и плел, филигранно выплетая пальцами и выпевая - феа - узорчатую чешую, и вкладывая в крылья созданных - ветер - острым косым взглядом в сторону расширенных глаз младшего брата и мазком безразличия к этому, а в нутро им - суть их самих - огонь - одного, лед - другого, что, словно инь-янь, одно чередовалось с другим, а они - чередовались друг с другом, создавая сплетение необратимостей и совмещенной несовместимости такой силы, что никто так никогда и не понял, какая же сила помогла айну породить подобный грандиозный парадокс, не порвав при этом ткань реальности в частности и мира в целом.
Еще несколько витков - несколько нотных нитей с аккордами и стаккато ударов подушечек пальцев - и два прекрасных в своей мощи и в своем звучании дракона родились в колыбели меж гор и острых скал, в окружении снегов и клокочущей в вулкане магме - рядом со своим Творцом. И высились они подобно этим скалам, но обратно молодые им, и Мелькор терялся хрупким фана своим на фоне созданного, а все же без страха оторвался он от тверди, что успела оплести ноги его снежным покрывалом, и шагнул в сторону сотворенных, прикасаясь к ним искалеченными ладонями и чувствуя не только жгучую боль, но и всепоглощающую любовь - она сильнее боли, сильнее ненависти - она сильнее смерти и посему все создания его не умрут, а будут жить, звуча и резонируя, порождая колебания и колебания же - поглощая - дыханием ли, нотными ли паузами, но жить.
- Отныне и во век. Живите.
Голос айну хриплый, надорванный, как потрескивает в мороз медленно ломающаяся веточка, а ладони его все еще к чешуе - прикосновением и аккордами любви и всепонимания. Нет стерильного Ничто, нет ничего - лишь он и они, огромные, но для него вовек оставшиеся теми пронзительно изумительными искрами творения, которыми были в самом начале - в момент рождения и появления в Арде. Ведь все последующие, кого встретят они и кто встретит их - увидят лишь внешность драконов, но Первый нет - он видел их души и души же их запечатлел в себе, ибо вышли они из него и оставили в нем след - и никак иначе.

Акт III
Summa summarum.
Но и это не было последним штрихом в Акте Творения - совсем нет. Мелькор убрал ладони с живого - дышащего - и быстро отошел туда, где стоял - где кровь окрасила ажуром снег. Помедлив буквально с десяток секунд, айну усилил свою Тему, поглощая на время и их звучание и музыку самой колыбели - будто полным сосредоточением на то, что случится последним - и вновь Песнь, красивая, но отрывистая, как если бы балладу смешали с маршем, но четко разграничили в местах их слияниях - и вновь инь-янь, вновь - венцом - сочленение элементов, которые соединить невозможно, но ему оказалось под силу. И из этой Песни вывести абрис и контур, умещая в них то, что уместить нельзя - четвертым доказательством возможности всего и бесполезности Замысла и любых законов - написанных или негласных. Он больше не плел и выковывал - теперь он творил голосом и полился он строгостью и дикой красотой горных рек, подобно шуму их гремел над колыбелью и внимали ему все - и созданные - сейчас и сотворенные - много веков назад - все окутал собой голос Мелькора. А абрисы складывались - черта к черте, изгиб к изгибу - стройно и обтекаемо, будто бы подтверждая, что нет предела совершенству и нет ему ни края ни конца. В тот миг свинцовой серости полные глаза Валы, заискрились и распахнулись шире - навстречу начавшей бушевать метели, чьи снежинки - осколочные - долетали до него и таяли, соприкасаясь с радужкой. А огромные драконы постепенно вмещались в эльфоподобные фана, что Пел для них Творец, дабы они могли всегда быть подле него - он пел и строки той Песни вложили в сотворенных способность по своему желанию принимать тот - второй - облик и возвращаться в первый - по желанию. Нет четких рамок и условий - абсолютный выбор, с возможностью взлетов и падений, с вероятностью ошибки и осознанием, что следом за ошибкой рождаются последствие и никто, кроме поборника выбора не сможет нести за это ответственность. Все это было в звучании айну, в словах его и вся колыбель была полна этим - сосредоточием места, где родилось совершенное и из границ - лишь черта выбора, линией фронтальной зависимости от него. Это было прекрасно и прекрасны были фана, рожденные в таком месте и в такой Музыке - вторые не хуже первых. Были они принципиально разными, но заключали в себе суть единую - связанную друг с другом нитями со-творения и со-причастности.
Последние слова Песни Мелькор прогремел, и голос его - такой мощный - почти сорвался на хриплый крик, но он справился, оборвав звучание плавно - насколько это вообще позволяла сама Песня - самобытная и гротескная среди остального множества Песен, слышанных Ардой, укутавшейся веками и вероятностями. Этот пассаж дался с трудом, но именно он ознаменовал последний импульс - конечный росчерк Творения, что зажег огонь сознания во взгляде созданных, и они впервые посмотрели в глаза Творца - узкими черными расселинами зрачков в его - сферически круглые, но тоже настолько черные, что казалось они поглощали окружающих свет.
Возможно так и было.
А время, все еще застыв, вдруг разом хлынуло, сбивая с ног и заставляя разом осознать происходящее, перестав отстраняться от реальности каскадами Тем. Мелькор стоял и смотрел на них, словно бы у него получалось видеть обоих одновременно, а затем, словно разом полностью и абсолютно сошел с ума, расплылся в дикой улыбке и расхохотался, подняв бледное красивое лицо прямиком к небу, ликуя и совершенно не заботясь о том, что смех этот настолько триумфален и ядовит, что может разъесть не только небосвод, но и его феа. Впрочем, быть может, бояться этого ему было уже нечего?

Probatuum est.
***
*при написании поста были использованы песни группы Within Temptation: "Our Solemn Hour", "The Howling", а так же не иначе, как самая настоящая магия.

Отредактировано Мелькор (14-12-2016 17:44:54)

Подпись автора

«История древнего мира
На каждом моем отпечатке,
И вечно идущим пунктиром -
Бессмертье в стерильных перчатках.»

***